Сузге - Страница 4

Нам схватиться привелося, —
Это дело бы другое.
А стена покрепче груди,
Хоть и то мечи порядком
Мы сточили об нее".

14

Снова тянется осада.
Двое суток так проходят,
А на третьи, темной ночью,
От Махметова улана
В крепость брошена с известьем
Быстропёрая стрела.
"Бог совсем татар оставил! —
Так известье начинает. —
Три дня ровно, как случилась
Сеча с русскими большая;
Нами правил брат твой храбрый,
Ими властвовал Ермак.
Без главы осталось войско.
Те побиты, те бежали,
А Махмет-Кул взят в полон".
Нет речей в устах царицы!
Нет слезы в глазах несчастной!
А меж тем, как черны тучи,
Думы тяжкие проходят,
Женский ум ее тревожат,
Точат сердце, давят грудь.
О, Сузге, краса-царица!
И последняя надежда
На великого Махмета
Вдруг потеряна! Он пленник!
Царь Кучум — в степях, далеко!
Что ты ждешь еще себе?

15

Ходит бедная царица
По своей опочивальне,
Руки белые ломает,
Взором сумрачным блуждает
И свою тоску-кручину
Так высказывает вслух:
"Знать, то богу так угодно,
Чтоб великое владенье
Повелителя Кучума
Уничтожилось! За что же
Нам беда пришла такая?
Чем прогневали судьбу?
Я вчера была царицей,
А сегодня, может, буду
Русских пленницей, рабою!
И дитя мое… О боже!
И дитя… О, нет! не можно!
Нет, рабой не буду я!
Наш Сузгун довольно крепок;
Нелегко его взять русским;
Много воинов отважных
Стерегут его и кроют.
Может быть, и, как знать, вскоре
Возвратится царь Кучум…
Но сдержать ли малой горсти
Упадающее царство,
Коль разбито наше войско,
Коль Махмета нет уж боле?
Мне ли, женщине, мне ль можно
Честь и царство поддержать?
Если б был еще воитель,
Равный брату в ратном деле,
Все была б еще надежда;
А теперь сгублю я только
Всех защитников Сузгуна,
И сама — опять в плену!
Что мне делать в этом горе?
Где искать себе спасенья?"
Так царица говорила,
Заливаяся слезами.
Тут позвать она велела
Старшину к себе в покой.
"Долго ль можем мы держаться?"
Старшину она спросила.
"Долго ль? — этого не знаю,
Но пока я жив, царица,
Но пока еще хоть двое
Нас останется в Сузгуне, —
Русским крепости не взять!"
Тяжко, тяжко ты вздохнула,
О, Сузге, моя царица!
Эта верность! эти чувства!
И его ли ты погубишь?..
О, когда б Кучум поболе
Мог иметь таких людей!

16

"Будь здоров, наш воевода!
Милосердием господним
И казачьей нашей силой
Мы побили вновь неверных
На реке на той, Вагае,
Где течет она в Тобол.
Пишешь ты, что в том Сузгуне
Махмет-Кул сидит в ограде.
Диво, если это правда —
А затем что при Вагае
Взяли мы Махмета-Кула
И старшин его в полон,
И меж прочими вестями
Мы узнали, что в Сузгуне
Правит храбрая царица,
А при ней людей немного
И один лишь старшина.
Это молвим не в обиду, —
Крепость, знаем мы, не поле,
И царица, как слыхали,
Есть сестра Махмета-Кула.
Так не диво, что неможно
Вашей храбрости казачьей
Взять Сузгун тот на мечи.
Да еще одно известье:
Ты, Гроза, теперь нам нужен;
День простой еще на месте,
А потом в Искер сбирайся.
Пусть царица правит местом,
Мы не с нею брань ведем".
"Прах возьми! — Гроза воскликнул,
Прочитав приказ из войска. —
Нас на смех теперь подымут:
В три недели не умели
Нашей храбростью казачьей
С бабой справиться путем!"

17

Вдруг к нему в палату входит
Старшина седой татарский
И, не кланяясь и шапки
Не снимая, атаману
Говорит такую речь:
"Слушай речь моей царицы!
Наша храбрая царица
Сдать Сузгун тебе готова,
Только если ты исполнишь
Три условия ее:
Дать нам всем, татарам, волю —
Это первое условье.
Дать нам судно переехать —
То условие второе.
А последнее условье —
Нам обиды не чинить".
"Поздно ты пришел с прошеньем! —
Старшине Гроза промолвил,
Радость в сердце сокрывая. —
Через день придет к Сузгуну
С силой многою-большою
Сам начальник наш, Ермак.
Он без всяких без условий
Ваш Сузгун возьмет с царицей…" —
"Так условья отвергаешь?" —
Старшина спросил нахмурясь.
"Нет! — Гроза ему обратно. —
Я согласен их принять.
Но и вы согласны будьте
На одно мое условье:
Пусть все едут безопасно,
Дам вам волю, дам вам судно,
Но пускай царица ваша
Нам отдаст себя в полон". —
"Ты не жди того, неверный! —
Старшина воскликнул гневно. —
Прежде все вконец погибнем,
Чем мы выдадим царицу!" —
"Это будь по воле вашей, —
Говорит ему Гроза. —
Но еще скажу я слово:
Коль царица согласится
Нам отдаться, пусть опустят
Полумесяц на бойнице.
До зари, никак не больше,
Думу думать вам даю.
Но уж если и с зарею
Не опустят знак с бойницы,
Не войду тогда я с вами
Ни в какое примиренье!.." —
"Пусть нас бог теперь рассудит!"
Мрачно молвил старшина.

18

Атаман Гроза не сводит
Глаз с высокого Сузгуна:
И надежда, и сомненье
Душу воина колеблют.
Солнце клонится на запад.
Вечер… Смотрит… Спущен знак!
"О, владычица святая!
О, святой христов угодник!