Сузге - Страница 3

Всей Сибири, пусть погибнет;
Но пускай и враг наш, русский,
Гибель с нами разделит.
Иль не стало больше средства?
Иль на всей земле сибирской
Нет уж боле человека?
Царь бежал: будь ты царь нынче,
Вороти свое владенье,
Завоюй себе Сибирь!
Слушай — хитрость лучше силы:
Распусти меж русских вести,
Что сидишь ты здесь, в Сузгуне;
И когда наш враг обложит
Это место, ты немедля
Собирай свои дружины.
Будь спокоен! Я сумею
Продержать их под стенами
Столько времени, сколь нужно,
Чтоб тебе собраться с силой.
Тут нагрянь на них отважно —
И Алла — помощник твой!"
Речь окончила царица.
На лице Махмета-Кула
Луч блеснул отрадной мысли.
Нежно обнял он царицу.
"Да исполнится!", — сказал он
И поспешно вышел вон.

10

Царь Кучум в степях горюет
О своем богатом царстве;
А в больших его палатах
Казаки сидят за чарой,
Поминают Русь святую
И московского царя.
Впереди сидит начальник
И большой их воевода,
Первый в бое и в советах,
Тот Ермак ли Тимофеич.
Редко к чаре он коснется
И среди веселья крепко
Думу думает свою.
Справа грозный воевода,
Атаман Кольцо отважный,
Буйну голову повесив;
Слева, весел и разгулен,
С полной чарою глубокой,
Атаман Гроза сидит.
На другом конце пируют
Три другие атамана:
Мещеряк, Михайлов с Паном.
За палатами ж Кучума
На дворе большом гуляют
Удалые казаки.
Светлый день идет на вечер,
А казацкий пир к исходу…
Вдруг большой их воевода,
Тот Ермак ли Тимофеич,
Выпив чашу едным духом,
Быстро встал из-за стола.
"Нет, товарищи! — сказал он, —
Рано нам еще на отдых;
Наше дело зачатое
Довершить сперва надлежит:
Мы Искер один лишь взяли —
Остается взять Сибирь.
К нам дошли худые вести:
Говорят, что царский шурин
Не бежал с царем Кучумом,
Что сидит теперь в Сузгуне,
Что тайком сбирает войско,
Чтоб Искер у нас отнять.
Завтра с богом за работу!
Ты, Гроза, пойдешь к Сузгуну
Со своею всей дружиной,
И уж волей, иль неволей,
А возьми Махмета-Кула;
Только помни благость бога,
Не губи напрасно всех.
Ты, Кольцо, сиди в Искере,
Береги его для Руси;
Сам же я пойду с другими
На царя того Сейдяка.
Надо кончить поскорее:
Ведь зима не за горою".
Речь Ермак свою окончил,
Встали тихо атаманы.
"Гой, Ермак наш Тимофеич! —
Громко все они вскричали. —
Ты приказывать нам можешь,
Мы — послушники твои!"

11

На другой день все казаки
До зари еще вставали,
Сабли, ружья вычищали,
Собиралися на площадь,
И в порядке — чином к чину —
Становилися в ряды.
Вот выходит воевода,
Тот Ермак ли Тимофеич
С атаманами своими;
Низко кланяется войску,
И подходит он под знамя,
И дает молитве знак.
И послушно вся дружина,
За вождем склонив колена,
В тишине благоговейной
Молит господа и бога
О победе над врагами,
Не долга — сильна молитва!
Вскоре встали все казаки,
Сабли наголо и дружно
Громким голосом вскричали:
"С нами божеская сила
И угодник Николай!"
Вот Ермак ряды обходит,
Поименно называет
Всех десятников и старших,
Славу Дона поминает,
И богатую добычу,
И прощение царя.
"Гой, товарищи и братцы,
Вы, казаки удалые!
Лучше честно нам погибнуть,
Чем позорною кончиной
На постыдной сгибнуть плахе
И проклятье заслужить".
Шумно тронулись казаки…
То не лебеди, не снеги —
То их парусы белеют;
То не песни соловьины —
То их русские напевы.
Гой, вы, братцы! добрый путь!

12

Не в полудне, не в полночи
Крик орла в выси раздался,
А вечернею порою
Крикнул воин на бойнице,
Той бойнице ли Сузгунской,
Где синеется Иртыш.
То не пчелы вылетают
Из улья с своей царицей,
То татары выбегают
С старшиной своим отважным
На высокие на стены
Грозной крепости Сузге.
Вот являются в равнине
Люди храбрые — казаки,
Впереди их — воевода.
"Ай-да крепость!" — тихо молвит.
"Ай-да крепость!" — повторяют
Все казаки про себя.
"Гой, татары и уланы! —
Крикнул громко воевода. —
Коль живыми быть хотите,
Сдайте нам свою ограду;
Коль погибнуть вы хотите,
Не сдавайте нам ее!" —
"Гой, неверный воевода!
Прежде солнце почернеет,
Прежде наш Иртыш великий
Потечет назад к истоку,
Чем сдадим мы вам ограду", —
Так со стен своих высоких
Отвечает старшина.

13

День седьмой уже проходит;
Утомилися казаки;
Утомилися татары.
"Стыд, когда, не взяв, отступим!" —
"Стыд, когда сдадим ограду!"
Вновь напор и вновь отпор.
Наконец, Гроза, с согласья
Всех десятников и старших,
Пишет грамоту и просьбу
К Ермаку такою речью:
"Две недели уж проходят,
А мы все еще не можем
Взять Сузгуна на мечи.
Да и что это за крепость!
Да и что это за люди!
Хоть Махмета не видали,
Но по этому упорству
Думу думаем такую,
Что он верно тут сидит.
Ждем приказа войскового —
Что нам делать. Если снова
Ты велишь держать в осаде
Эту крепость, то мы просим
К нам людей прислать побольше:
Малым крепости не взять.
Вот когда бы в чистом поле